Донецк: подполковник в отставке о предательстве милиции и нерешительности Киева весной 2014

На плече у Владимира Шилова простенько оформленный шеврон в цвета национального флага с тризубом и надписью «Донецк». Сейчас в Киеве, спустя два года, Владимир Иванович до сих пор носит форму с этим шевроном. Шилов подполковник в отставке, около 25 лет прослуживший в донецкой милиции.

Весной 2014, когда большинство донецких силовиков перешли на сторону сепаратистов, предав свою страну и присягу, Владимир Шилов с друзьями и единомышленниками пытался бороться с «русским миром» в Донецке. А потом, уехав из родного города, он возглавил роту, сформированную из таких же донецких и луганских добровольцев, которые пошли с оружием в руках освобождать свои города от сепаратистов.<

Летом 2014 рота «Донецк» под командованием Владимира Шилова участвовала в тяжелых боях на донецком направлении в районе Карловки, Песок и донецкого аэропорта. А в середине августа того года во время одной из диверсионных вылазок в Донецк сам Шилов был тяжело ранен, сообщает «Новый регион».

- Владимир Иванович, расскажите о себе. Кем были, кем работали, как жили до весны 2014?

- Родился я в Донецкой области. Сначала работал в колхозе водителем, потом на заводе в Донецке, потом пошел в армию, где меня отправили служить в Афганистан.

- Добровольно-принудительно?

- Нам сказали, что можем отказаться, но после этого будем дальше служить где-то на берегу Ледовитого океана. В тот момент идеология в Союзе была на высоте. От Афгана не отказался никто. Там я охранял главного военного советника полка.

- Советники – это советские офицеры, которые в Афганистане координировали все процессы?

- При каждом подразделении правительственной афганской армии был аппарат советников, которые подсказывали, что и как правильно делать. При этом 40-ю армию местные считали захватчиками, а к советникам относились хорошо. В Афгане я приобрел боевой опыт. У нас там были хорошие офицеры, которые все рассказывали и показывали.

- Чем занимались после армии?

- В 84-м пошел работать в милицию Донецкой области. Прошел там путь от сержанта. В 2001 за хорошие показатели в работе досрочно получил подполковника. В 2004 году за «прооранжевые» взгляды меня хотели уволить из донецкой милиции, и я перевелся в Киевскую область. Плотно участвовал в обеспечении безопасности того Майдана, добывал информацию.

- Что именно?

- К примеру, я обнаружил базу титушек в Обуховском районе. Там было около 100 человек, которые потом устроили бойню под ЦВК. После поехал в Донецкую область обеспечивать безопасность третьего тура выборов. Ее обеспечивал я один. Это уже потом, после выборов, Луценко загнал туда тысячу солдат внутренних войск.

- Как обеспечивали безопасность?

- Я встретился со всеми начальниками местной милиции и предупредил их об ответственности. Встретился и поговорил с бандитами. До этого я уже почти 20 лет работал в донецком УБОПе, поэтому знал всех «уважаемых» в Донецке людей, знал, кто на что влияет. Третий тур выборов в Донецкой области прошел тихо и спокойно.

- После этого Вы вернулись работать в Донецк?

- После этого я смог вернуться только в 2008-ом. А потом Янукович все-таки пришел к власти в 2010-ом. Меня снова пытались уволить из милиции, но я снова уехал работать в Киевскую область. В феврале 2011-го ушел на пенсию по выслуге.

- Чем занимались на пенсии?

- Работал начальником службы безопасности на фирмах в Киеве и Донецке. Когда начались события на Майдане 2013 года, несколько раз приезжал в Киев, все время общался с афганской сотней. Участвовал во всех проукраинских митингах в Донецке еще до свержения Януковича.

- А после свержения?

- Когда победил Майдан, мне позвонили и сказали, что в Донецк едет представителем Коля Якубович. Мы состыковались. Он числился советником Авакова и секретаря СНБО Парубия. В первых числах марта с Якубовичем мы создали штаб донецкой самообороны.

- Как с самого начала развивалось в Донецке сепаратистское движение? Откуда взялось это все, с чего началось, как происходило? Чем занимались Вы в это время?

- В самом начале мы пытались противодействовать. Я приезжал в Киев и писал заявление на привлечение к уголовной ответственности тогдашнего начальника милиции Донецкой области Романа Романова за невыполнение служебных обязанностей. Никаких мер принято не было. 13 марта, когда в Донецке на площади убили Диму Чернявского, Семен Семенченко за несколько минут до начала побоища переговорил с милиционерами, развернулся, ушел и отключил телефон. Он любит исчезать. Так потом было и в Карловке, и в Иловайске, и в Дебальцево.

В Киеве не удалось встретиться с Аваковым. Разговаривал с Парубием. Я говорил ему, что события развиваются очень серьезные, вплоть до введения российских войск. Предложил Парубию забросить в Донецк оружия на сто человек. Я бы расписался за это оружие и выдал его нормальным людям. Парубий ответил, мол, будут жертвы. Я сказал, что возьму на себя ответственность, и мы задавим сепаратистов в зародыше.

Погибнут 50, 100 человек, но не будет той вакханалии, которая намечается. Я говорил, что надо применять силу и жестко все подавлять. Сказал Парубию, что если они боятся ответственности за то, что будут жертвы, то пускай потом сделают меня крайним, осудят и посадят в тюрьму. Я готов отсидеть. Парубий ответил мне, что на все это нет юридических оснований.

- У вас тогда были какие-то разговоры, контакты с сепаратистами?

- На меня вышли представители ГРУ России. Меня им представили как пророссийского офицера с боевым опытом. Они спросили, могу ли я сформировать отряд в 100 человек. Я ответил – могу, а зачем? Они сказали, что вооружат нас по последнему слову российского вооружения, целью будет захватить донецкую администрацию и продержаться в ней двое-трое суток до введения российских войск.

Я передавал всю эту информацию в Киев и прогнозировал за несколько дней все события. Предупреждал, что будет захват телецентра, что будет захват администрации, захваты милиции. Реакции никакой не следовало. Я, например, звоню заму Авакова Величковичу и говорю, что через пять часов будет захват райотдела. Говорю, дайте шифровку на райотдел о том, что я к ним заеду, пускай мне загрузят оружие. Чтоб я его вывез в соседнюю область, чтоб не попало в руки сепаратистам. Мы сидим возле этого райотдела, ждем решения и потом просто наблюдаем, как туда спокойно заходит толпа сепаратистов, а потом выходит с автоматами и пистолетами.

- Как считаете, силами местной донецкой милиции тогда в Донецке можно было урегулировать все?

- Дело в том, что не поступало никаких внятных команд. Люди в погонах привыкли подчиняться приказам. Речь идет о прямом предательстве не только руководителей милиции Донецкой области, но и о прямом предательстве из Киева. Потому что из Киева тоже не было никаких приказов. Будучи начальником донецкой милиции, лично я бы тогда дал команду «огонь на поражение». Но при этом я бы прекрасно понимал, что через неделю у меня как минимум погоны слетят с плеч. Тогдашний начальник милиции области Пожидаев решил, что генеральские погоны все-таки лучше, чем брать на себя ответственность и положил всю милицию под сепаратистов.

- Когда и как Вы окончательно уехали из Донецка?

- Когда началось создание добровольческих подразделений, меня рекомендовали командиром батальона Донецк-1. Он начинал формироваться в Донецке, а ответственным был советник Авакова Антон Геращенко. Я сказал ему, что в Донецке не дадут сформировать подразделение. Ведь формировалось все через УВД Донецкой области. Когда туда приходили добровольцы, им заявляли «так это вы карательный батальон формируете?».

Потом был создан координационный центр, в котором записывали добровольцев в телефонном режиме. К концу апреля в списке было около тысячи человек. На этот список наложил руку Костя Гришин (Семен Семенченко). Он просто заехал и забрал его, а потом из этого списка начал создавать батальон Донбасс.

В начале мая в городе было уже все захвачено и стояли вооруженные блок-посты сепаратистов. 1 мая мы хотели прямо в аэропорту захватить Пушилина и отвезти в Днепр, когда он прилетал в Донецк из Москвы. Но он прилетел в Ростов и добирался до Донецка машиной. Мы его ждали в аэропорту, встретили три рейса из Москвы. Тогда же, 1 мая попал в плен к сепаратистам наш знакомый. На следующий день он начал названивать Якубовичу и настойчиво предлагать встретиться возле Крытого рынка. Я отговаривал Якубовича и говорил, что это ловушка. Но он все равно поехал на встречу, а мы поехали его прикрывать. Подъезжаем следом и видим, что Якубовича сепаратисты уже крутят на бульваре Пушкина.

Подскакиваем туда, представляемся милицией. Удалось отбить. Я говорю «уходим». И со всех сторон появляется еще десяток сепаратистов с боевым оружием. Мне в грудь сунули ствол и спрашивают, мол, кто такой. Я смотрю, ствол стоит на предохранителе. Говорю ему «у тебя пистолет на предохранителе стоит и, видимо, патрона в стволе нету, а у меня уже есть, опускай». Якубович показывает милицейское удостоверение, начинаются непонятки. Я цепляю своих и спокойно отвожу. Мы подходим к машине, выскакиваем на встречную полосу и уходим. Начали выбираться из города. Моя машина была засвечена, пришлось найти другой транспорт. Выехали прямо через блок-пост.

Заехали в Павлоград, подъехали к аптеке. Мимо проезжает машина, из нее стреляют и одному из нас пулей перебивает ногу. Первую помощь оказали в Павлограде, потом сразу поехали в Днепропетровск. Там зашли к Корбану, переговорили. Объяснили, что ни денег, ничего нет. До этого я его вообще не знал. Корбан нас поселил в гостиницу. После этого в Донецк я больше не возвращался. Встретился с Геращенко, решили, что формирование нашего батальона продолжим в Днепропетровске.