Коронованный король вирусов, или Лежащий на снегу

COVID-19 наступает по все фронтам. Каждый из жителей планеты сейчас похож на лежащего на снегу: выдержат иммунная система, легкие или не выдержат? Кто поможет конкретному человеку? Остановится?! Спросит: «Вам плохо?!» Или пройдет мимо. И я уже не образно, а в прямом смысле лег на запоздалый мартовский снег. Решил проверить, сколько придется лежать до первого «хэлп?»...

Давно была такая задумка, но не было снега практически всю зиму. Вот только в марте зима спохватилась и в белой агонии немного рассыпала уже не нужный никому снег. Зачем лежу? Эксперимент. Как-то достал уже этот наш «хатаскраизм», который пережил все другие «измы» общественно-экономических формаций и поразил наше общество, как этот вирус с короной царской, вернее, адской. Прикрыл глаза, наблюдаю сквозь жидкую занавеску ресниц: подойдет кто, спросит, что со мной?..

Седьмой год война в Украине. Чуть ли каждый день гибнут люди. Об этом уже в стандартном формате сообщают по ТВ. Привыкаем к смертям? А тут еще – COVID-19.  На этом фоне бытовое «человеку стало плохо» уже совсем никак не воспринимается?

Вспомнился и репортаж независимых журналистов, когда они в России и в Америке провели аналогичный эксперимент: один из журналистов хватался за бок и делал вид, что ему плохо. Американцы в данном случае очень оперативно реагировали: (5-7 минут). «What happened? Can I help you?» – Что случилось? Могу я вам помочь?

А россияне реагировали вяло, с опозданием (до 25 минут)... А как долго будем запрягать мы, украинцы? Сейчас посмотрим. Хотя бы на одном примере, пусть научно это не совсем корректно. Полежим. Подождем.

На улице не холодно. Снежок немного припорошил. Ну, думаю, при такой незимней погоде можно долго пролежать. Это «долго» зависит от того, насколько чутки и заботливы люди в нашем городе. Правда, опыта лежания на снегу у меня нет, и уже после 5 минут пребывания на снежном покрывале я понял, что оттепель не намного лучше мороза. Мои брюки и «ползунки», то бишь, подштанники, быстро намокли, а потом в строгом соответствии с законами физики стали покрываться ледяной коркой. Пришлось проводить социально-моральный эксперимент мокрому, в ледяной корочке.

Пролежал я недвижимо минут десять, а уже замерз до мозга костей. Если они там есть, эти мозги... «Ты еще пойди в плечо Шаламову поплачься, расскажи ему, как тебе холодно и голодно». (Это я себе). Ух, ты, уже второе «я» подключилось к обсуждению моего безнадежного положения. Надо думать о главном, тогда и холод не будет так донимать.

Лежу... есть время. Насчитал пока 9 человек. Все прошли рядом... мимо. Можно пофилософствовать, абстрагироваться от суровой действительности, в которой журналист ради эксперимента лежит на снегу возле закрытого на карантин кафе «Абриколь» в ожидании первого пришествия к нему Человека. Карантин карантином, а люди ходят (почти все без масок) по своим неотложным делам. Пока неотложка за ними не приедет? Стоп. Остановилась женщина. Спасибо, сердцебольная. Есть женщины и в наших селеньях! Нет... пошла дальше. «Может, просто пьяный?». Это я за нее подумал, оправдывая ее...

Место выбрал достаточно людное: сразу три тропы, протоптанные в тающем снегу, пересекаются рядом. Тех, кто проходит за моей спиной, я не вижу. А передо мной – целая панорама: тропа, дальше пешеходная асфальтовая дорожка и автомобильная дорога. Я, в черной куртке на белом снегу, как один тополь на Плющихе – всем виден, хотя и в горизонтальном положении. Была опасность и срыва эксперимента: а вдруг подобрали бы «человечные» прохожие сразу? Хотя положительный результат в данном случае – тоже результат. Значит, замечательные люди нас окружают. Но пока «замечательных» не видно, все проходят мимо. Уже 12.

Рукой прикрыл лицо, оставив узкое пространство для наблюдения за прохожими. Лежу... Эта поза располагает к рассуждениям.

А вы знаете, какой мировой рекорд лежания вообще? В США в 2003 году произошло чудо. Терри Уоллес из Арканзаса очнулся после 19 лет, которые он пролежал в постели без сознания. Неожиданно для своих родных и докторов он очнулся 12 июня 2003 года – ровно через 19 лет. Это уникальный случай, подобного которому еще не было в мире. К чему это я об этом?… Замерзаю, наверное…

А что у нас там на снежной авансцене? Вот, чуть не прозевал. Стоит молодая пара метров в десяти от меня, совещается. Похоже, что сильная половина хочет проверить меня на живость, а прекрасная половина отговаривает: у нее есть большое сомнения, что я трезв. Что у меня может быть сердечный приступ или коронавирус застал в пути, – это даже не включается в список вариантов... Пошли. Слабая половина оказалась сильнее...

Да, продолжим. 

Вот я лежу, замерзаю, и меня озаряет. Может, это формация общественная нас уродует? При канувшем в лету утопическом социализме или при ныне живущем китайском коммунизме меня бы уже начали «спасать»? Капитализм – дело хорошее, как дело (бизнес), но с точки зрения души, скажем так, в человеке доля Человека на единицу тела уменьшается катастрофически. 

Открылись двери, и ворвался ветер,
В холодном доме шторами шурша.
И, кажется, никто и не заметил,
Как тихо от людей ушла душа. (Стихи автора)

Будешь идти ночью по дороге, голосовать часами – не остановят, не подберут… Ага! Остановились трое подростков. С палками в руках, как с рапирами. Они ими снег сбивают с ветвей друг на друга. Озоруют. Совсем рядом стоят. Шушукаются. Трое от Дюма. Молодому поколению, может, больше жалко лежащих на снегу? Один парень из «трех мушкетеров» обошел меня, постоял, понаблюдал... Вот, думаю, сейчас пульс попробует. Жив, курилка? Не жалко дядю? Не жалко... подошел к своим, и все трое продолжили свой путь.

Никого я пока не интересую особо. Людям, проходящим мимо, лежащий на снегу человек до лампочки. Ну, до выключателя, как минимум. Яблоки на снегу, наверное, огорчают людей больше, чем человек на снегу. Их жалеют, о них поют. А я замерзаю. Подстелил под себя небольшую (чтоб незаметно было) тряпку, надел два свитера под куртку, но чувствую, что мой эксперимент закончится для меня минимум ОРЗ. А то и этот, с короной, пожалует...24 человека прошло. Лежу, можно пофилософствовать, абстрагироваться от суровой действительности...Лежит замерзший, можно сказать «снежный человек», в ожидании пришествия к нему Человека. Но пока все человеки с маленькой буквы, проходят мимо.

Лежу... Еще надежда – две женщины подошли поближе, посокрушались и... тоже пошли дальше. Им не жалко, а мне – жарко стало почему-то?! За-мер-за-ю. Как там… в соответствии с законами физики: перед тем как замерзнуть, человек начинает чувствовать жар. Как лампочка: перед тем как погаснуть – ярко вспыхивает. Я вроде бы еще не «вспыхиваю», но силы на пределе, хочется встать и сказать: граждане, эксперимент окончен. Ну, и какие же вы после этого, человеки, люди? 

А думали, что Земле повезло с нами-то. 

Где-то там, далеко, за туманами
В бесконечном пространстве вечности
Звезды бродят караванами
И тоскуют по человечеству.

Лежу на снегу с диктофоном, для того чтобы записать того, кто первым остановится возле замерзающего меня, проверит: живой ли? И спросит: не надо ли помощи, вам не плохо? Время идет…Тридцать три прошли мимо. Один Человек в тридцать три спас весь мир, всех нас. И сейчас только на него надежда? Прав старик Эйнштейн: все относительно. Пять минут на снегу относительно пяти минут новогодней ночи за столом – это пять часов. Я сейчас солидарен со всеми «лежащими» – со всеми, кого скосили болезни, экономические проблемы, предательства, черствость, измены, цены в магазинах и на рынках, и, главное, нынешняя война и нынешний вирус.

Сорок прошли мимо. А сроку было – сорок сороков…. В лучшем случае, некоторые останавливались на какие-то мгновения, словно размышляя: бомж или пьяный? Если бы у них появлялись другие варианты, они бы, конечно, подошли ко мне и проверили хотя бы: не плохо ли человеку? Плохо. С таким отношением к «лежащим» людям, как у нас. Никто в центре не живет, «хатынки» у всех с краю.

Не только в коронавирусе дело. Проблема глубже: вирус оттенил и выдал на-гора и нашу национальную проблему «хатаскраизма», и общечеловеческую: мы создали вакцины уже против многих болезней и вирусов и против Короля вирусов создадим, но против вирусов ненависти, злобы, зависти, себялюбия, бесчеловечности – у человека нет иммунитета, нет вакцин. 50 человек прошло. Психологическая отметка...

Рано утром с неделю назад был в сосновом лесу. Слышу – глухие взрывы. Звоню другу, уточняю. Говорит, это на полигоне в Кременной, наверное, или в Северодонецке. «Да нет, – говорю. – На полигоне выстрелы – это дуплет, а такие уханья я сам не раз слышал, например, когда с невесткой и семилетним внуком сидели в погребе». Через пару минут звонит друг, говорит: «Выяснил, это идет бой в районе Золотого». И что я подумал после этих слов? «Далеко!!! Километров 50!»

Если ДАЛЕКО, Значит, не болит. Не по тебе же. А надо, чтобы всем (и живущим далеко от линии разграничения) было БЛИЗКО. Боль раненых, попавших под обстрел молодых солдат или мирных жителей, ДЕТЕЙ была каждому БЛИЗКО. Стыдно стало за себя, за всех нас. Отвлекусь от людей. Посмотрю на облака.

Плывут не облака - века.
Мы, голову задрав, внимаем,
Как будто что - то понимаем,
Не понимая ни фига...

Но, может, это только мы такие в своих рубашках, близких только к своему телу. Итальянская медсестра Алехандро Грейдиччи погибла от перенапряжения и обезвоживания после трех суток беспрерывной работы в больнице, но не покинула свой пост. 72-летний Джузеппе Берарделли (Giuseppe Berardelli) получил респиратор от прихожан, которые опасались за его здоровье. Однако служитель церкви решил отдать средство защиты от вируса более молодому незнакомцу, страдающему проблемами с дыханием. Вскоре священник заболел COVID-19 и скончался в местной больнице. В Германии снизили цены на продукты первой необхрдимости на 50%, полки забиты продуктами. Странные люди эти немцы, нет чтоб ловить момент, как у нас делают, – на чужом горе наживаться... А мы бросали камни в автобус с соотечественниками. Пришло время их собирать, пожинать свои плоды.

Стоп! Ко мне решительной походкой идет крепкий парень. Этот точно «спасать» будет! Дождался!

 – Ты чего, мужик, с сердцем что? Перебрал?

Мой «спаситель» помог мне встать, положил мою руку себе на плечо и спросил, – куда помочь дойти?

– Спасибо, я сам. Со мной все в порядке. Это я… эксперимент решил провести: есть ли еще добрые люди у нас? Сколько лежать на снегу надо, чтобы в этом убедиться?

– Да пошел ты в баню, мужик. Я за него все переживаю. А он, оказывается, притворяется.

– Если бы ты знал, добрый человек, с каким бы удовольствием я сейчас отправился по предложенному тобой адресу. Да еще с веничком...

– Это ты скажи спасибо моей жене с дочкой. Они увидели тебя в окно, лежащего на снегу, и заволновались: ты смотри, все проходят мимо, а может, он не пьяный, может, ему плохо? Пошли, кофейком угостим.

 – Нет, спасибо. Я пошел. Спасибо... Есть еще добрые люди на земле!

Я пролежал на снегу 38 минут. Мимо меня прошли 60 человек. И только шестьдесят первый решил помочь.