В Украине стоит задача – демократически примирить разные памяти - И.Клямкин

Еще немного об украинской исторической памяти, какой она сегодня складывается, о ее соотнесенности с демократией. В России многие полагают, что отведение в этой памяти места тем поборникам независимой Украины, кто во время войны руководствовались целями, с демократией несовместимыми, кто запятнал себя откровенно бесчеловечными акциями, ей, демократии, только во вред. Полагаю, что все много сложнее, в подтверждение чего - один только пример.

Небольшая балканская страна в годы фашистской оккупации была фактически ликвидирована. Ответом стало восстание местного населения, объединенного в "освободительный фронт" во главе с коммунистами. И боролись они не только с захватчиками, но и с теми, кто с ними сотрудничал. А последние, в свою очередь, при помощи оккупантов организовали вооруженную коллективную оборону своих домов. Финал же этой войны "партизан" с "домобранами", как их тогда называли, был трагическим. Со временем немцы, испытывавшие нехватку в живой силе, создали из "домобранов" 15-тысячную армию, противостоявшую армии партизанской. В 1945 году "домобраны" ушли из страны, сдались англичанам, но те вернули их назад, где большинство солдат и офицеров этой армии были расстреляны.<

А спустя несколько десятилетий, когда в Словении (речь о ней) рухнул коммунистический режим, и утвердилась демократия, обнаружился глубокий и непримиримый раскол словенского общества в отношении к тем давним событиям. И электоральные предпочтения определялись во многом этим расколом – партии и их лидеры открыто выражали сочувствие партизанам либо «домобранам». Пострадала ли словенская демократия от того, что сочеталась с исторической памятью о когда-то воевавших друг с другом людях, к идее демократии отношения не имевших и многим, очень многим себя скомпрометировавших? Нет, не пострадала. Наоборот, выступила примирителем противостоявших друг другу исторических памятей, предоставив им равное право голоса, но лишив права воспроизводить прежнюю вражду и соотносить с ней политический курс.

Я понимаю, что в Украине не совсем тот случай. Но задача та же – демократически примирить разные памяти. В свою очередь, их нельзя примирить, руководствуясь в оценке прошлого разными критериями. Если в законодательном порядке составляется список тех, кто боролся за независимость Украины, то нельзя исключать из него тех, кто боролся, но запятнал себя преступлениями и ксенофобской идеологией. Одно должно быть от другого отделено, преступления и ксенофобия должны быть безоговорочно осуждены, тут нет вопросов, но не вычеркиванием из истории факта причастности к борьбе за государственную независимость.

Иначе будет конъюнктурная селекция истории на советский манер. Иначе будет не примирение, а провоцирование духа противостояния. То есть потакание возможной ксенофобии, а не ее профилактика. В Польше и Израиле, у которых есть основания быть особо чувствительными к происходившему на украинской территории во время войны, это понимают. А в России, к сожалению, такое понимание многим дается с трудом или не дается вообще. Почему, интересно?

Игорь Клямкин