Портрет Высоцкого в дачном доме. Екатерина Адасова

С автором мы обменялись визитами в прозе ру. Предлагаю ее рассказ. Честно говоря, у нас больше обсуждают, критикуют и советуют, чем в прозе ру. Там мало движения.

Портрет Высоцкого в дачном доме. Екатерина Адасова<

Для украшения деревянного дома Вера Ивановна купила несколько пейзажей, что продавались на развале вдоль дороги Москва-Талдом. Это были такие картинки желто-оранжевого цвета, что представляли часть фантастического поля, на котором растут вместе и пижма, и ирисы, такие болотные большие ирисы. Все было оформлено в тонкие, беленькие деревянные рамки.

Второй этаж, или мансарда, там под крышей еще была черной и пустой, и все купленные картины нашли место в одной большой комнате, из которой и состоял весь дом. Эти картинки привлекли внимание соседей дачников, и к этим желтеньким картинкам добавилась еще одна, но без рамы.

- И что это?- думала Вера.

На картине четыре девушки, от которых можно было видеть только лица, сплетались в потоки, что состояли из разноцветных кружочков и полосочек, просто пятнышек. Можно было считать, что это времена года, а может и время суток, так хотелось представить художнику. На картине даже красовалась подпись художника, что так терпеливо рисовал столько маленьких разноцветных деталей.

- Вот тебе подарок на день рождения, - сказали Вере, и та получала очередной шедевр. Так возникла небольшая галерея картин разных жанров, в которых преобладали, конечно, пейзажи и натюрморты.

Цветочки необычных размеров, деревья кудрявые, как на голландских пейзажах стали постоянными спутниками выходных дней, когда Вера приезжала на дачу.
Очередным подарком оказался и портрет Высоцкого, большое полотно в черных тонах, только в волосах можно было увидеть чуть коричневого цвета.

- Это сангина, такие мелки, - сказала Вера.

Полотно было обработано и не осыпалось мягкой пылью мелков. Но обработка не была заметна, и не давала никакого блеска, и не мешала быть картине матовой без легких отсветов. На стене, где уже было все занято другими картинами, нашлось место и этому портрету.

Так прошло несколько приездов в выходные дни, и ничего, казалось, в доме не менялось, но Вера стала чувствовать на себе постоянно чей-то взгляд. Садилась почитать у окна с красными занавесками, и блики красного на страницах стали ее тревожить. А оставаясь одна в доме, в комнате, что была почти сорок метров, в какую бы сторону комнаты не отходила, чувствовала, что здесь она не одна.

- Эй, кто есть? – крикнул сосед Виталий, - есть разговор.
- Заходи, - ответила Вера.
- Знаешь, у меня к тебе маленькая просьба, - сказал Виталий, устраиваясь на венском стуле с кругленьким сиденьем и высокими ножками.

Был Виталий мужчиной веселым, подвижным, внимательным и умеющим всю эту разнообразную дачную публику привести в одно целое. Умел работать с массами людей, и они тянулись к нему. И сам он всегда выглядел прекрасно, стройный, спортивный, бодрый. И красавец и спортсмен.

- Говори, какие проблемы, постараюсь выполнить, - ответила Вера.

Виталий с просьбами обращался редко, так, с мелкими, и как считала Вера, только для общения, для разговора. Хотя будучи человеком деловым, пустых разговор не вел, но если уж приезжал на дачу отдыхать, то отдыхал от всей души. Конечно, понимала Вера, что Виталий был человеком более сложным, чем хотел казаться, и она принимала за такую маленькую игру, эту простоту и веселость.

Виталий не спешил рассказывать о свое просьбе, а внимательно рассматривал то, что висело на стене.

- Хорошо, что не обила брус выгонкой, - заметил он.
- Да, это лиственница. Самой нравится, сморю на разводы дерева, нравится. Иногда и рукой поглажу, холодок такой у дерева нежный.

- А картин прибавилось.
- Вот и портрет Высоцкого появился. Только мрачноват будет.
- Кто рисовал?
- Не знаю.

- А кто подарил?
- Такая суета была с этими подарками, что и не поняла, кто портрет Высоцкого принес. Потом тоже никто и не сказал, что это его подарок. Может из тех, кто приезжал. Но не спросишь, неудобно.

Помолчали. Вера внимательно посмотрела на портрет. Владимир Высоцкий внимательно смотрел на Веру, просто смотрел в ее глаза. Вспомнила Вера, что здесь в доме среди десятка книг, перекочевавших по случаю на дачу, была и книга стихов Высоцкого, в серой обложке. Не маленькая книга, а в твердом переплёте, и, иногда, Вера открывала эту книгу, и читала одно, два стихотворения. Откуда была эта книга стихов Высоцкого, она не помнила, но точно знала, что книгу она не покупала, и дома у нее такой книги не было. Вот и теперь портрет Высоцкого неизвестного дарителя.

Смотрел внимательно на портрет и Виталий, он отвлекся, задумался, и напускная веселость его исчезла. Теперь можно было видеть его таким, каким он был на самом деле, жестким, расчетливым и стремительным. И совершенно безразличным к тому, что не составляло его круг общения, безразличным и к самой Вере, к которой он пришел. Вера внимательно смотрела, как исчезала маска весельчака, и ее заменяло истинное лицо. И хотя она давно понимала суть своего милого соседа, но не показывала явно, что она все в нем знает. Конечно, не все, но что-то понимает. И он догадывался, что его внутренняя суть Вере известна, но тоже никогда не показывал, что его могли разгадать.

И в этот момент Вера поняла, что и Высоцкий смотрит на них, понимая их, как своих собеседников. И почувствовала Вера, что присутствие чего-то незнакомого в доме связано с этим портретом. И это не простой портрет. Что-то в нем было совсем неясное, и не фотографическое сходство было в нем, а больше чем точное фотографическое.

Отвел взгляд от портрета Владимира Высоцкого и Виталий. Улыбка вернулась на его лицо, и в его взгляде уже нельзя было прочитать снисходительного внимания к соседям, с которыми, будь это другая обстановка он никогда бы не общался. Так распорядился случай, и он держал себя в рамках добрососедства.

- Вот о просьбе. Давай куплю у тебя этот портрет Высоцкого.
- Как куплю? Он тебе зачем?
- Может, и подарю кому.
- Видишь, здесь и рамы нет.

- Что рама. Каков портрет. Таких портретов Высоцкого не видел.
- Но я не готова продавать.
- Тебе он зачем? Смотри, ему здесь не место. Эти цветочки. Эти тарелочки с пейзажами. Его место в музее, пусть и в частном.

- Подарок же.
- Сама не знаешь, чей подарок. Просто попало к тебе, то, что всем должно принадлежать.
- Он мне не мешает, этот портрет, - сказала нерешительно Вера.
- Дам тебе тысячу долларов. Могу и две дать тысячи.

- Ты, что такое говоришь. Это же просто портрет. Здесь на даче подарили. Значит, он такого и не стоит. Что здесь дарят друг другу, чашки, да тарелки, может и отвертки, и грабли.
- Даю тебе деньги, а ты только никому не говори, что столько заплатил.

Посмотрела Вера на портрет. Здесь не было нарисовано гитары. Было только одно лицо, и взгляд, не такой, как можно было видеть в фильмах. Во взгляде не было напряжения, и губы не были сжаты туго. И не пел он, не читал сейчас своих стихов, а просто напряженно смотрел прямо в глаза Вере. И ей показалось, что смотрит Высоцкий и дальше, не только на нее, но и на других, будто они все здесь рядом. И взгляд не был снисходительным, а был взглядом равного, простого смертного, живущего этой минутой жизни.

- Нет. Продавать не буду, - сказала Вера.
- Не для тебя этот портрет, не для тебя.

- Если попал ко мне, то пусть будет у меня, - ответила Вера.
- Ладно, подумай, сразу не давай ответ.

Когда Виталий ушел, то Вера опять почувствовала, что здесь в комнате она не одна. Пока был Виталий в доме, то портрет был портретом, а сейчас все изменилось. С темного полотна на Веру смотрели внимательно живые глаза, и они не поощряли ее за принятое решение, не отдавать этот портрет, и не сожалели, что не попал портрет в другие руки. Просто на Веру смотрели глаза человека, который что-то знал, знал о самой Вере, и чуть знал и о том, что ее ждет. Но что он знал?