Те, кто оказался со своими бывшими коллегами по разные стороны идеологического и территориального фронта, давно стали непримиримыми врагами. Кому-то из нынешних сотрудников МВД в свое время пришлось тайно вывозить семьи, учить малолетних детей на блокпостах называть не свои, а выдуманные фамилии, чтобы их не остановили и не взяли в заложники боевики. Чьи-то родители по-прежнему живут на оккупированной территории и отказываются уезжать, хотя не раз получали угрозы со стороны боевиков.
Об этом пишет Яна Седова в репортаже для Апострофа.
Александр рассказывает о своей коллеге, девушке, которая работает у них в отделе. Ее мать осталась в так называемой ЛНР. Однажды к ней пришли бандиты, зачитали приговор о расстреле ее дочери и потребовали, чтобы она поставила свою подпись и засвидетельствовала получение приговора.
По данным ГУ МВД в Луганской области, после начала активной фазы войны, с оккупированной территории вышло примерно 2,5 тыс. сотрудников. Всего в области насчитывалось порядка 11 тыс. милиционеров. В структурах незаконной ЛНР осталось работать около 500 человек. Многие из тех, кто в свое время отказался присягнуть «республике» и перебрался с семьями на территорию, подконтрольную ВСУ, внесены в подобные расстрельные списки. Имена милиционеров, ставших, по мнению главарей ЛНР, «на путь преступности», массово публиковались в газетах ЛНР осенью прошлого года. У каждого такого милиционера своя история, но всех их объединяет одно — угрозы, которые они до сих пор получают по телефону, и незавидная участь, если им не посчастливится попасть в руки так называемой элэнэровской «милиции».
Но эти гипотетические угрозы — не самое страшное. По рассказам спецназовцев, бывали случаи, когда после такого телефонного звонка, на то место, где они находились, вдруг начали прилетать «Грады». «Мы-то знаем, кто, — говорят бойцы. — Бывало, звонят пьяные, еще по стакану там закинулись и начали по нам из Стаханова минометами работать. Так что мы живем на войне, а не служим», пишет журналист.
