Илья Мильштейн: с террористами, как известно, не переговариваются... их "мочат в сортире"

Российско-украинская война пробуждает массу исторических аналогий, банальных как смерть. Тут тебе и крымский референдум, словно списан с австрийского образца. И Донбасс как Судеты, и Минск, обсуждаемый на предмет соответствия Мюнхену, - про все это написано уже десятки текстов, и только грядущий историк, который знает, чем у нас закончилось, разберется в деталях и вынесет окончательный приговор. Исследуя, возможно, еще и тонкости гаагского судопроизводства на предмет соответствия Нюрнбергу.

Есть и другие аналогии, ближе. Отчасти война в Донбассе напоминает обе чеченские, однако со сменой ролей. И с той существенной разницей, что Ичкерию не поддерживала ядерная держава и за Дудаева и Масхадова не воевали заблудшие американские шахтеры и трактористы с присущими им танками и системами залпового огня. Внешняя схожесть усиливает наличие чеченских воинов, которые борются за свободу Донбасса, а также терминология, общая для обеих войн: АТО / КТО, "боевики", "террористы", "территориальная целостность". Впрочем, все эти описания до сих пор могли показаться умозрительными, поскольку война сепаратистов с метрополией практически не сопровождалась классическими терактами в крупных городах. До вчерашнего дня.<

Вчерашний теракт в Харькове, далеко не единственный на территории, подконтрольной Украины во время войны, но он впервые привел к человеческим жертвам, изменил ситуацию кардинально. Вспоминается сразу много чего, включая взрывы в метро и далее по списку.

Ну и словосочетание "чеченский сценарий" неизбежно всплывает в памяти. Такой способ прекращения войны на Украине предложил Путин в Брисбене, на саммите "двадцатки", разговаривая с Ангелой Меркель.

Это мощный сценарий, если буквально следовать российско-чеченскому сюжета в эпоху Путина. Он предусматривает ковровые бомбардировки мятежной территории с последующими зачистками и "выборами", на которых какой-то бывший боевик, желательно религиозный деятель, станет местным Кадыровым. Потом он будет наводить ужас на подконтрольное население, клянясь в верности лично Петру Порошенко, и если погибнет, то флаг подхватит его сын, который окажется еще страшнее. Чуть позже на Донбасс должен пролиться золотой дождь из киевской казны, и здесь блестящие города Донецк и Луганск восстанут из пепла.

Порошенко, правда, этот сценарий отбросил - по той причине, которая упомянута выше. "В Чечне, - сказал он, - генерал Дудаев и его люди имели свои собственные критерии; боевики востока Украины не принимают решений самостоятельно, они марионетки России". И теперь, после теракта в Харькове, главный вопрос сводится к тому, до какой степени они подконтрольны Кремлю. Другими словами, кто объявил вчера террористическую войну Киеву по классическим канонам: некоторые совсем уж отмороженные "марионетки" или же прилежные ученики Шамиля Басаева, которые проживают в соседнем государстве? Вроде больше никому.

В СБУ утверждают, что следы однозначно ведут в Россию, в город Белгород, но это новости первых часов и дней, которым безоглядно верить не следует. Понятно также, что с точки зрения чисто прагматической Путину, который живет под санкциями, как бы невыгодно организовывать теракты. Ясно же, что в мире подумают на него, и здесь открывается простор для разнообразных конспирологических предположений самого неожиданного качества, и можно не сомневаться в том, что обвинения в адрес украинских спецслужб очень громко прозвучат на кремлевских гостелеканалах.

Проблема, однако, в том, что о прагматизме в отношении внешней политики России давно уже пора забыть. Жизнь в режиме спецоперации предполагает совсем другие расчеты, и если более-менее сходят с рук оккупация Крыма и провоцирование гражданской войны в Донбассе, то теракт в этих условиях тоже является продолжением политики другими средствами. Логичным и последовательным. Терять-то давно уже ничего, в смысле репутации и взаимоотношений с внешним миром. А ненависть к соседней стране, которая решила отколоться от РФ, настолько очевидна и сильна, что никакие акции, направленные против нее, не кажутся чрезмерными. Если смотреть на мир глазами тех, для кого провокация и запугивание является простой и эффективной методикой. Как внутри России, так и далеко за ее пределами.

Однако с окончательными выводами спешить не надо, и сегодня ясно лишь одно: в конфликте России с Украиной наступает новый этап. Террористический, который отчасти напоминает чеченские войны, но с той важной поправкой, что в терроризме подозревается ядерная держава - или верные ей, не вполне подконтрольные боевики. Это вообще может стать беспрецедентным историческим событием, поскольку до сих пор считалось, что убийства невинных граждан или захват их в заложники - оружие слабых, которые не знают других способов поквитаться с врагом. Или государство уже ослабло?

Тогда, если самые мрачные подозрения подтвердятся, с аналогиями будет покончено. Вдруг выяснится, что гибридная война, которую Россия ведет против Украины, обогатилась еще одним способом ведения боевых действий. Губительным для террористов, с которыми, как известно, не переговариваются, но уничтожают. Мочат в сортире, если использовать укоренившегося в наших русскоязычных головах формулу, где бы они не спрятались. Поиски уже начались.

Илья Мильштейн