Жители Луганщины, участники Евромайдана, вспоминают кровавый февраль 2014-го

В годовщину кровавых событий на Майдане, ставших трагической кульминацией «Революции достоинства», мы публикуем воспоминания луганчан, принимавших участие в протестах.

«В тот день – 18 февраля – я вообще не собирался в центр Киева, – рассказывает стахановчанин Игорь Тимощук. – Я знал, что в это утро силы Майдана планируют «мирный наступ» на Верховную раду, но не ожидал что там будет твориться такое. В первой половине дня, по пути на работу, заскочил в магазин в районе Петровки и увидел прямую трансляцию событий. Тогда практически во всем Киеве – в магазинах, парикмахерских, в кафе постоянно транслировали Майдан.<

Тогда я увидел, что «беркутовцы» совершенно открыто и беззастенчиво используют против протестующих помповые ружья. Несколько минут у меня не укладывалось в голове: как это в центре Киева расстреливают людей? Тогда я решил поехать туда. Должен заметить, что пока добирался, видел в транспорте очень много людей, которые, судя по всему, тоже ехали на Майдан. Когда наконец был на месте, какое-то время пребывал в оцепенении.

В это время «беркут» теснил протестующих с Институтской в сторону Майдана, захватывал баррикады. Помню, как мне сказал кто-то, что сотрудники МВД захватили баррикаду на Крещатике, так что скоро обороняться мы просто не сможем. Однако мы тут же строили из подручных материалов новые баррикады – люди не собирались сдаваться.

Вечером все ожидали «большой штурм». Хотя опасность становилась все отчетливей, количество людей на Майдане не уменьшалось. Ночь с 18 на 19 февраля мне кажется переломной, тогда правоохранители начали действовать особенно агрессивно. В ту ночь горел Дом профсоюзов, штурмы не прекращались, и в какое-то время «беркутовцы» смогли занять часть Майдана.

К нам всю ночь продолжали прибывать подкрепления – метро уже не работало, и люди добирались кто как мог. К утру было ясно, что Майдан выстоял. Количество раненых в ту ночь меня очень впечатлило – это не было похоже на «уличные беспорядки». В голове постоянно вертелось слово «война». А самое страшное было еще впереди».

19 февраля кровопролитие на Майдане продолжалось. В течение этого дня протестующим удалось занять помещения консерватории, Госкомтелерадио и Главпочтамта. Люди продолжали собирать брусчатку, по периметру Майдана были зажжены шины. Количество раненых продолжало расти, к вечеру столкновения приобретали все более агрессивный и масштабный характер.

О событиях следующего дня вспоминает профсоюзный деятель и общественный активист. Луганчанин Константин Ильченко:

«20 февраля, на мой взгляд, был самый кровавый день, но возможно я субъективен в своем восприятии происходящего тогда. В тот день в прямо смысле горело все вокруг Майдана. У Дома профсоюзов и на ул. Институтской шли бои, с крыш периодически стреляли снайперы. Сначала медпункт был расположен в КМДА, именно там на моих глазах умер от полученных ран мальчишка лет 25-ти, врачи пытались его спасти, но – увы… Где-то часам к двум дня раненых заводили и заносили сплошным потоком, они лежали на полу. Стало ясно, что в КМДА места не хватит и тогда медпункт перенесли непосредственно в зону столкновений, т.е. в Главпочтамт. Убитых складывали неподалеку от Дома профсоюзов, из раненных образовывались целые вереницы, кого вели под руки, кого несли на одеялах, носилок я мало видел. Но при всем этом в воздухе стояла такая энергетика, вокруг был такой духовный подъем, что казалось окружающих совсем не заботит тот, факт, что следующая пуля может достаться кому-то из них».

«На Майдане я находился с начала декабря, – рассказывает выпускник Луганского национального университета имени Шевченко, общественный активист Сергей Антонов. – Когда в конце января вынужден был вернуться на Донбасс, было ощущение, что покидаю свою семью. Тем не менее, уехать пришлось. Узнав о том, что происходит в Киеве, 21 февраля поездом я отправился в столицу. Утром, как только прибыл, со станции метро Вокзальная отправился на Крещатик.

Когда спустился в метро, впечатлило то, сколько людей везут с собой цветы. Было ощущение, что букеты есть у всех, кроме только что прибывших в Киев. Конечно, все эти цветы люди везли на Майдан. Конечно, я тоже поехал туда. Так вот, туда киевляне принесли такое количество цветов, какого я еще не видел. Тысячи людей бесконечной вереницей шли к местам, где за день-два до этого гибли люди, и оставляли там букеты и зажженные свечи. На глазах у многих были слезы. Думаю, все мы ощущали, что эти жертвы не должны быть напрасными. Я был очень рад увидеть своих побратимов, с кем попрощался, когда покидал Киев. Некоторые из них были серьезно ранены.