Житель Луганска: городские многоэтажки - просто гетто улучшенного типа

Несмотря на то, что власти "ЛНР" рапортуют о том, что население Луганска растет и достигло почти довоенного, жители города видят и понимают, что Луганск приходит в запустение...

До войны в нашем многоквартирном доме жило человек триста. Даже не очень-то и много. Триста – за счет того, что дом старый, и из многих квартир давно «выпорхнули подросшие птенцы», оставив бабушку или дедушку куковать вдвоем или наслаждаться одиночеством.<

В августе 2014 года жильцов в этом доме было около пятидесяти. Немало, по меркам тогдашнего Луганска. Мне рассказывали о многоквартирных домах, где оставался один человек.

В официальных отчетах «власти ЛНР» рапортуют, что население Луганска практически приблизилось по количеству к довоенному. Один дом, разумеется, не показатель, но все же интересно, восстановилось ли его довоенное население. Я рассмотрю даже не весь дом, а один подъезд, свой собственный.

Соседняя квартира простояла пустая два года. Хозяева уехали весной 2014 года с намерением поселиться в Польше.

Недавно ее купили. Квартиры в Луганске, как видим, уже продаются и покупаются. О том, насколько валидны такие сделки спрашивать, разумеется, нужно не у меня. Краткая информация о новых соседях. Пару лет они провели в Крыму, где жили до того – неизвестно.

Мысли про себя. Ведь вот как интересно. Оказывается, войну можно с легкостью провести на море. После чего еще останутся деньги на приобретение квартиры.

Сколько стоит сейчас такая квартира в Луганске? Просят 15 тысяч долларов. Правда, на этой висели долги, так как хозяева ее, подобно многим преуспевающим людям, не имели обыкновения оплачивать коммунальные счета. Ну, скинем пару-тройку тысяч.

После двух лет жизни в Крыму новые жильцы, как ни странно, не выглядят вымотанными и усталыми. «Она» – домохозяйка, ездит на хорошей машине, отныне украшающей наш крошечный дворик. Не палисаднику же там быть, в самом деле... «Его» я не видел ни разу, и даже не знаю, существует ли он и живет ли в Луганске.

Предыдущая хозяйка квартиры (она тоже была домохозяйкой) приезжала, чтобы совершить сделку продажи. Была очень печальна. Отчего так? Ей было невероятно жалко удобного зеркального встроенного шкафа, которым любящий муж перед войной украсил квартиру. Кстати сказать, это была именно ее квартира, ее приданое. О том, что лично у нее, вполне возможно, уже никогда не будет никаких квартир, она не печалилась. Идеальная женщина, безоговорочно верящая своему супругу и тому, что он обо всем позаботится. Зеркальный шкаф и его потеря – на верхней отметке пределов компетентности...

Пока, правда, они живут в съемном жилье в каком-то поселке городского типа в Западной Украине. План обоснования в Польше, куда стремился супруг, с треском провалился.

Второй этаж по-прежнему стоит пустой. Пара квартир там до войны сдавались в аренду. Стоило это удовольствие 2000 гривен, то есть около 250 долларов по довоенному курсу. Найти сегодня в Луганске желающих снять такие квартиры за 250 баксов – это из области фантастики.

На первом во временно пустующей квартире год тому назад поселился родственник хозяйки со своей женщиной. Однако, теперь вернулась и сама хозяйка. Повела речь, что ее очень зовут на прежнюю работу в Луганске, обещают осыпать серебром и златом, что без нее тут все стоит... (В каждом психологическом опроснике есть шкала проверки лживости. У 70 процентов людей показатели по этой шкале чрезвычайно высокие...) Впрочем, вернулась она одна. Летом 2014 года уезжала в Киев с взрослым сыном и матерью. Мать умерла, а сын остался в Киеве.

Примерно такой состав жильцов и во второй квартире на первом этаже. Бабушка и ее взрослая внучка с мужем и маленьким ребенком. Бабушка жила здесь до войны. Внучка обитала в области. Встретились они в Уфе, куда побежали летом 2014-го, и где просидели почти два года на головах друг у друга, в однокомнатной квартире добрых родственников. Очень добрых. Но, наконец, решили над ними сжалиться и вернуться домой.

У внучки – добрый, крепкий колхозный замес, что не удивительно, выросла она в маленьком поселке, на свежем воздухе, на «своем» молоке и мясе. Вообще, женщины, приехавшие с «большой земли» кажутся чрезвычайно красивыми и (или) сексуальными, за счет своей невымотанности, думаю. Такая крепкая, здоровая, румяная баба. Старожилок Луганска часто от ветра шатает.

В России молодые супруги работали чуть ли не дворниками, со своими двумя на двоих высшими образованиями. Очень надеялись, что дома их оторвут с руками, что без них в Луганске все стоит... Увы, нет.

Работа для мужа сыскалась в Красном Луче, так что, вероятно, эти новые жильцы вскоре опять нас покинут.

В других квартирах жильцов не прибавилось. Внуки бабки с третьего этажа долго не могли нагреть места, приезжали, уезжали, приезжали, уезжали (в рамках территории Украины). Наконец, вроде, вернулись окончательно и с некоторым усилием решились начать самостоятельную жизнь в пустующей квартире в другом районе Луганска. Благо, заботливые и успешные родители перед войной купили чуть ли не 10 квартир в Луганске, чтобы на всех хватило. Все 10 так и стоят пустыми.

На четвертом этаже три квартиры, в каждой по одному пенсионеру. Навещают пенсионеров не так чтобы и часто. У двух из трех все родственники вдали от Луганска. В одного здесь сын, тоже никуда не уезжал всю войну. Был случай, когда район, где живет сын, сильно бомбили и он с женой приехали к папе, потому что в этом районе было поспокойнее. Но папа ходил за дорогими гостями как приклеенный, требовал, чтобы они экономно расходовали воду, не съели много еды. Так что пара пришла к мысли, что есть на свете что-то похуже обстрелов, и на другой день ретировались.

Есть одна пустая квартира, чья пустота не военного происхождения.

Жила там очень немолодая гражданка, не лежачая, но уже с хорошим набором «особенностей, присущих людям преклонного возраста». Например, пару раз по ночам какала в подъезде. Дочери ее, выпускнице ПТУ, в свое время повезло стать женой бизнесмена. Пэтэушницей она быть не перестала, но в своих глазах поднялась до элиты общества. Ее матушка была убеждена, что по канонам славянского мира, ее должны теперь взять в дом зятя, «смотреть». Зять был убежден в обратном. Да и дочь, в общем, тоже.

Будучи в своих глазах элитой общества, девушка попыталась нанять сиделку. Но будучи пэтэушницей, не обратилась в агентство и не стала забивать себе голову выяснением реальной цены услуги. Обращалась, в основном к жильцам дома с одной и той же фразой: «Вы не присмотрите за бабушкой? За деньги». Говорилось на явной интонации «распальцовки». Мол, прикиньте: ДЕНЬГИ. Деньги – денежки.

Жильцы с недоумением отказались. Потому что у всех много денег? О нет. Денег как раз у всех сейчас немного. Ну, просто, в связи с войной, все стали «эгоистичными и жестокими». Во всяком случае, так это озвучила гражданка, когда с проклятьями забирала маму в дом мужа.

Сегодня, идя домой, увидел, что перед домом стоит штук пятьдесят мешков, которые принял сперва за мешки с мусором, очень похожи. Потом увидел, что эти мешки перетаскивают в пустую квартиру на втором этаже двое мужичков. Неужели нашлись желающие снять это жилье? Кто эти люди? Чье имущество может состоять из пятидесяти мешков тряпья?

Кстати, именно летом 2014 года, я понял, что многоквартирный стандартный дом рассчитан вовсе не на 500, а, максимум, на 50 жильцов. Именно столько в среднем жило в то время в таких домах.

Заполнение пустоты луганских квартир, которым так гордятся наши «власти», наводит меня на неизбежную (и ранее не посещавшую) мысль, что многоэтажки наши – просто гетто улучшенного типа. С этими какающими в подъездах бабушками, мешками хлама, который жаль выбрасывать богатым и успешным жильцам и владельцам квартир, и прочими прелестями.

Легче вывести нищету из карманов, чем из голов.

Петр Иванов, психолог, город Луганск