Ситуация в оккупированных Лисичанске, Северодонецке, Рубежном явно не способствует возвращению “толп людей” домой. Тем более, что такой путь опасен, а реален разве что для единиц. Вместе с тем, о возвращении ВПЛ заявляют не только местные “власти”, но и некоторые украинские чиновники.
Кому же верить и как на самом деле обстоит ситуация в городах “треугольника” — расскажет Час Пик.
Десятки тысяч переселенцев возвращаются в оккупацию?
Несколько месяцев назад были озвучены данные о том, что около 150 тысяч ВПЛ вернулись в оккупацию. Озвучил эти данные народный депутат от "Слуги народа" Максим Ткаченко. Правда, через некоторое время он опроверг собственные слова и признал, что никакой статистики о возвращении переселенцев в оккупированных населенные пункты нет.
"Таких данных нет. Это было мое необоснованное и эмоциональное предположение", — заявил Ткаченко.
Он отметил, что имеют место только отдельные случаи возвращения или поездок на оккупированные территории. Вместе с тем, статистика о возвращении ВПЛ в оккупацию все же существует. По данным Минсоцполитики, на конец прошлого года в Украине было зарегистрировано 4,9 миллиона переселенцев. За прошлый 2024 год на предыдущее место вернулось в общей сложности 29 тысяч человек. Из 29 тысяч человек только около 1 тысячи людей вернулось именно в оккупацию. И речь идет не только о Луганской области, но и о частях других оккупированных регионов. Данная статистика свидетельствует о том, что по разным причинам люди массово домой не возвращаются.
Сколько людей проживает в “треугольнике”?
Точной статистики о том, сколько людей сейчас проживает в оккупированных Лисичанске, Северодонецке и Рубежном, не существует. По словам руководителя Северодонецкой РВА Романа Власенко, по состоянию на начало мая 2025 года в городе оставалось около 40% от довоенного населения, или 50 тысяч человек. Но это, в основном, не местное население, а “гастроелеры” из РФ или даже Средней Азии.
Достоверной информации по Лисичанску и Рубежному еще меньше. В Лисичанске на момент оккупации (лето 2022 года) оставалось не более 10-12 тысяч человек, по данным Минреинтеграции. Как обстоят дела сейчас — точных цифр нет. Но ситуация, по утверждениям очевидцев, не отличается от ситуации в соседних городах: единственный фактор прироста населения - не местные.
Почему люди не возвращаются?
Причин для того, чтобы не возвращаться домой, у ВПЛ разные: как субъективные, так и объективные. В частности, препятствием становится фильтрация, котору ввели россияне. Граждане Украины могут попасть на территорию РФ только через аэропорт Шереметьево и, естественно, через жесткие проверки и допросы. Проходят проверки только единицы. Например, из группы 80 человек могут пропустить только двоих. Тем же, кто не оказался в числе нескольких счастливчиков, россияне запрещают въезд от 20 до 50 лет.
Да и возвращаться для многих или некуда, потому что дома были разрушены, либо нет условий для жизни. Ведь в городах “треугольника” до сих пор нет стабильного электроснабжения, отопления, преимущественно нет воды в квартирах, нет работы и инфраструктуры. Возвращаться - ради чего? Этот вопрос тоже немаловажен.
Что имеем на самом деле?
Демографическая ситуация в оккупированных городах “треугольника” очень сложная. По словам очевидцев, большая часть населения — пенсионеры, в населенных пунктах большой наплыв не местных (главным образом — не славян), дефицит кадров наблюдается во всех сферах. Улицы городов пусты — растут только популяции бездомных собак.
Кадры, которые периодически появляются в сети, доказывают одно: люди не возвращаются. Примечательно, что даже сами россияне признают: населенные пункты “треугольника” выглядят вымершими. И это отчасти подтверждает статистику Минсоцполитики. Поверить в то, что за прошлый год всего около тысячи человек вернулось в оккупацию вполне реально (речь о всех оккупированных территориях Украины). Но о десятках тысяч речи и идти не может.
Реальность такова, что города вымирают. Часть переселенцев остается в Украине, часть уезжает жить в другие страны. А родные города заброшены. Да и выживать в них согласится далеко не каждый. Тем более, молодежь. Захватить территории — это не значит создать условия для жизни. И демографическая картина — яркий маркер настоящего отношения россиян к оккупированным территориям. Возвращения местного населения домой никто не ждет.
